Free Life Clans

«Меня зовут Лера. Я родилась почти одиннадцать зимовок назад. Мы вместе с папой мамой и нашими соседями живем в доме в большой горе. Вообще-то он только так называется «дом», а на самом деле большая-большая пещера. Но нам здесь тепло и всякие чудища нам не страшны, поэтому все называют это место домом.

Сегодня мы с мамой и моими подружками украсили наш дом охапками диких пустынников. Они когда засыхают - так приятно пахнут! Пустынники - это такие цветы, которые растут на песке. Папа говорит, что это неправильно, и что раньше цветы на песке расти не могли. По-моему, он все придумывает, ведь сейчас-то они растут. Просто папе нравится меня пугать, вот он и выдумывает все. И про страшную вону, и про уродливых людей, и про животных. Мой папа говорит, что он летописец нашей общины. Правда он все время не хочет мне рассказать что такое «летописец»…И вообще, дурацкое слово община. Все кто живет с нами мои друзья, а не какие-то там общинники.

Мой папа самый умный среди всех людей. Он первый придумал нарвать больших листьев и засушить на солнце. А потом они становятся коричневыми и твердыми. Папа на них пишет свои летописные штуки.

Я тоже умная! я подсмотрела за папой и тоже насушила листьев много-много. И теперь я особенная. Все пишут на стенах и на камнях – это сложно – надо выцарапывать на твердом камне, а я пальцем сдираю кожуру коричневого листика, и там появляется желтый сок (на вкус он горький и невкусный). Когда листвовый сок затвердевает, он превращается в белую корку. Получаются белые штуки на коричневом листике. Смотреть на них намного приятнее, чем на каменные безобразные царапы.

Все не буду больше писать. Пришел папа с другими дядьками. Пойду помогать…»

Позднее, собравшись у огромного кострища, община шумела. Трещали поленья в костре, румянилось мясо на костре. То тут, то там раздавался веселый хохот. Отпускали сальные шутки юноши. Смущались девушки.

Охотники рассказывали о том, что происходит за пределами пещеры. В этом году гуще цветет пустыня. Да и грызунов все больше становится. И воды в реке больше становится с каждым восходом. И странные запахи повсюду и прочее, прочее, прочее…

Лера сидела и, открыв ротик, слушала отца. Тот рассказывал о страшной твари, которую спугнули охотники.

- Ночью напали мы на след, - рассказывал отец, то и дело вгрызаясь в жареное мясо, - странный такой след. Копыто – не копыто, лапа – не лапа. Вроде и человек шел, а пальцев на ногах нет. Или может это копыто такое большое.

Идем, значит, мы по этому следу, а всем страшно, мало ли кто после темной войны в лесах живет. У простого-то человека и то вон нижеруки появились, а представляете мож хищник какой выродился до этой копытной дряни? Словом страшно – хоть домой беги.

Прокоп палкой в кустах пошевелил, а там оно и укрывалось. Как завизжит в кустах. Да как прыгнет. Да зверь та чудной такой. Глаз один, но огромный на пол-лица. Жуть! А по коже у него чешуя, что твоя змея!

Тут наш Красный Прохор начал свои руны в воздухе рисовать. И ка-а-ак шарахнул по зверю «жидкой смертью»! И ничего! он снова – опять ничего! Магистр наш пошто силен, а и то потом покрылся, дышит тяжело. А одноглазому хоть бы хны. Жидка смерть снего стекает, как водица речная.

Пока мы репы чесали, соображая как его изловить, он не будь дурак задал такого стрекоча, только мы его и видели.

Прохор и говорит, мол не кожа у него совсем – панцири.

Ну мы подождали день для порядка, вдруг панцирник вернется. Ну а как солнце к земле клонится начало, так мы дальше и пошли…

Все девчонки украшали себя самыми красивыми цветами. Но самые хитрые, как я, делали бусы из зубов и когтей грызунов.

А ночью был праздник «Светлой Ночи». Разожгли три больших костра. Пришел Красный Магистр дядя Прохор. Сел спиной к серединному костру, зажал в нижеруках бым. И начал играть. А мы все пели. Этой песней мы благодарили пещеру и песок и деревья и даже грызунов за то, что они помогают нам не замерзать и умирать от голода.

А потом к костру вышел дядя Митрофан и взял был. И всем стало хорошо и весело. И все плясали. А глупые мальчишки прыгали через костры. А взрослые сидели, смотрели на нас и улыбались. И мой папа мне подмигивал.

А утром меня разбудили крики. Взрослые шумели и озабочено озирались. Мама сказала, что у кострищ нашли много следов панцирников. Разного размера и больших, и маленьких. Я очень испугалась и весь день ходила держась за мамину нижеруку.

А вечером пришел дядя Прохор и сказал, что с завтрашнего дня будет учить всех детей магии! я очень обрадовалась….»

На утро Красный Магистр Прохор собрал всех женщин и детей общины и долго рассказывал им о балансе мира. Рассказывал, что все есть сущность одного. И уничтожая или изменяя одно - ты непременно создаешь или изменяешь другое. И только те, кто понимают эту истину, смогут полностью овладеть магией.

Прохор начертил на песке руны и рассказал, что они означают. Затем Магистр глубоко вдохнул, повернулся к краю пещеры и начертал верхоруками в воздухе руны. Задержав дыхание на мгновение, Прохор взмахом верхорук перечеркнул руны и резко выпустил воздух из легких. В ту же секунду с чавкающим звуком от его тела отделился и полетел в скалу сгусток чего-то серо-зеленого. Камень зашипел и начал растекаться.

- Я создал «жидкую смерть», - говорил учитель, - тем самым я создал то, чего нет в мире и нарушил баланс. Поэтому это вещество должно было уничтожить то, к чему прикоснется, чтобы баланс восстановился…

Ученики засыпали Магистра вопросами. Немного погодя из множества вскидывающихся верхорук в разные стороны полетели зеленоватые сферы.

Упражнения по созданию и управлению «жидкой смертью» очень понравились Лере. А когда дядя Прохор выбрал ее из всех и попросил продемонстрировать навык, она была просто счастлива.

Затем Прохор начал рассказывать, что магия очень опасна вещь, и ее надо использовать только против врагов и только в самый крайний случай.

Магистр весь день водил своих новоиспеченных послушников по всей равнине. Останавливался то возле пробивающегося среди камней ключа, то возле подвижных песков, то возле стайки грызунов. И каждый раз он рассказывал как важно то или иное существо или вещество для мира.

Через некоторое время Лере стало скучно и она, откровенно зевая, смотрела по сторонам. Поэтому она не уловила момент, когда Прохор вывел учеников к обhыву.

- Подойдите к краю и смотрите, - заговорщически прошептал он.

Ученики осторожно приближались к краю и с опаской заглядывали туда. Лера пустилась на колени у самого края и, облокотившись на руки, уставилась вниз.

Глубоко внизу был улей. Гигантский жужжащий, обмазанный слизью улей, величиной свой в несколько раз превосходивший их родную дом-пещеру. Вокруг гудело. Шевелилось. Летало.

- Жужи. – прошептала Лера одними губами. – Это жужжи! Бежим! – во весь голос заорала юная ученица, вскакивая с колен.

Огромные нижеруки опустились на плечи. Ладонь крепко сжала Лерин рот. Прохор цыкнул на нее. Потом цыкнул на вскочивших в испуге учеников. Его верхорука властно указала вниз. Люди медленно и нехотя приблизились к краю. Красный магистр выпустил Леру, и она, припав к скалистому обрыву, робко посмотрела вниз.

Жужи занимались своими делами. Таскали что-то в улей. Вытаскивали что-то из него. Ели. Летали. Словом вели себя как самые обыкновенные крылатые муравьи. Только ростом эти муравьи были с крупного человека.

Внезапно все переменилось. Крылатые жужы начали двигаться быстрее. Жужание, казалось, приобрело истерические нотки.

Со всех сторон, ломая все на своем пути, выползали богомолы.

Там в обрыве разворачивалась смертельная охота. Жужи, которым человека задрать не представляло никакого труда, являлись излюбленной пищей гигантов-богомолов. Зеленые богомолы как «жидкая смерть» вгрызались в кишащее море жужей. И море под их натиском отступало, оставляя глубоки борозды и обглоданные трупы.

- Учтите, мои ученики, - услышала завороженная зрелищем Лера голос Прохора, - Те кто нам кажется великим и страшным, все го лишь существо. Всегда есть те, кто сильнее и те кто, слабее. Помните это.

«…случится что-то плохое. Я всю ночь плакала. Папа и почти все взрослые встревожены, но делают вид, что все хорошо. И у них не получается. Мама тоже плакала ночью, когда думала что я ее не слышу. И братики молчат.

Очень неправильно все! Почему долен был умереть именно дяденька Митрофан? Он такой веселый был. Всегда нас веселил и от злых мальчишек защищал. И девочкам вкусных ягод приносил всегда.

Он был хороший! А этот гадкий панцирник убил его. Просто взял и убил. Как-будто дядя Митрофан не человек, а какой-то грызун. Что он ему сделал? Почему?

Старейшина и его воины пытались спасти дядю Митрофана, Они окружили панцирника и закидали его «жидкой смертью» и камнями.

А дядя Митрофан все равно умер. Это неправильно. Дядя Прохор говорил, что если одно умрет, то другое обязательно выживет. А он не выжил! Дядя Прохор все врал! Он врун!!

И все девочки плачут. Они наверное тоже жалеют бедного дядю. Только мужчины всевремя ходят вокруг дома и что-то шепчут друг другу. Они злые. Им не жалко дядю Митрофана…»

«…Вчера ночью мы придали дядю Митрофана воде. Теперь он живет в подводном мире. Ему там очень хорошо. Только самые хорошие люди попадают в подводный мир! Так мне папа сказал. Я очень обрадовалась за дядю Митрована.

А потом пришел папин друг дед Игнат и сказал что надо собираться. Мама начала суетится. Мы собрали все наши вещи. Папа взял свои листья с летописными штуками. А братики ничего не взяли, сказали что они там все нужное найдут.

Мама почему то нервничает. Все время смотрит на папу и на других людей. И остальные мамы тоже так смотрят. Словно их ребенок заблудился и они ищут его.

Вышел старейшина и мы пошли из дома. Мы шли долго-долго. Я совсем заблудилась и не знаю теперь где мы. А папа знает, он мне говорил, что мы идем правильно. А потом мы остановились на большой поляне, и папа ушел к старейшине. А мы с мамой приготовили еду.

Вечером папа вернулся и сказал что-то маме шепотом. Мама заплакала.
Я сейчас рисую штуки на листе, потому что заснуть не могу. Все время слышится шорох и шелест. И тени страшные вокруг. И мама тоже не спит, сидит рядом и гладит меня по голове. А папа и братья спят…»

Верхоруки схватили тварь. В эту же секунду нижеруки обрушились на живот панцырника, сминая черепки его твердой кожи. Отец отбросил бездыханное тело в сторону и кринкул Лере:

- Спасайся!

Серый коготь вонзился в шею отцу. И еще раз. И еще. И еще… Могучий человек осел на колени и упал лицом в грязь.

Лера кричала. Мысли путались. Поляна была объята огнем. Везде были панцирники. Она в ужасе бросилась в центр поляны. Там староста. Там дядя Прохор.

Все кричали. И всюду умирали люди. И панцирники. Вот полетели шары «жидкой смерти». Панцири таяли и растекались. Враги кричали от боли и со звериной яростью бросались на людей.

Лера бежала вперед, стараясь не смотреть и не думать. А в ее голове встала та картина. Жужи и богомолы. Только эти богомолы в прочных панцирях.

Магистр Прохор возник рядом с ней и рывком бросил ее к себе. Его ниже руки обвили девушку, пытаясь защитить. А верхние чертили руны. И смерть вырывалась из них и уносилась что бы заменить собой жизнь.

Сознание Леры прояснилось. Она подняла глаза на сосредоточенное усталое лицо Прохора. Силы Магистра были на исходе. Девочка вырвалась из его объятий, встала рядом и начала чертить руны.

Оглушительный грохот раздался над самым ухом. Лера закрыла уши верхоруками. Руны распались.

Прохор лежал у ее ног в луже собственной крови. А прямо на девушку шел панцирник, а из руки его торчал огромный блестевший на солнце коготь.

Лера развернулась и бросилась прочь.

Раздался грохот. Спину обожгла боль. Удар о землю.

- Больно…

Смерть.

Панцирник стянул шлем. Огненно рыжие волосы. Голубые глаза юной воительницы смотрели на залитую кровью поляну. Сзади подбежал еще один панцирник и хлопнул девушку по плечу.

- Молодец, Ксюха! – старые динамики скрипели, но голос был явно молодого человека, - Здорово ты их тут. Сколько у тебя?

- Около сорока, - хмыкнула Ксения, проводя рукой по волосам, - а у тебя?

- Куда мне до тебя! Я от силы десятерых стичей завалил, да и то малышню в основном.

Девушка, ничего не ответив, двинулась в центр поляны, где стоял ее отец. Парень засеменил следом. Вокруг сталкеры из отрядов зеленого, красного и оранжевого секторов уже занимались вырезанием трофеев.

Старый воин стоял над телом умершей Леры. Ее маленькая головка была повернута набок. И в глазах застыли слезы боли. Губы залила кровь.

- За что же мы уничтожаем вас? – старик присел и пальцами закрыл ей глаза, - Господи! Кто же из нас монстры?

- Они, отец. – Ксения стояла перед ним, сияя силой уверенностью и красотой, - Они - уроды! Ошибка эволюции. В этом их вина!

Человек сидел на корточках у трупа девочки-монстра. А над ним возвышалась девочка-убийца…